Что вы видите, когда впервые смотрите на инсталляцию Ильи Иосифовича Кабакова – «Человек, который улетел в космос из своей комнаты»? Маленькая тесная советская коммуналка, обвешанная плакатами с лозунгами, маленькая раскладушка, так и говорящая о статусе «маленького человека», катапульта «летатлин» на пружинах с четырьмя резиновыми тросами, большая выбитая дыра в потолке, да единственно оставшееся от смелого космонавта – башмаки.
Изначально приходит в голову ощущение некоторой комичности, гротеска ситуации, где, в духе комедий с Чарли Чаплином, от не ведающего страха мечтателя, с его «гениальной» попыткой воплотить идею, остается только обувь. Или же что перед нами воплощенное олицетворение борьбы с душащей советской действительностью, которая своей серостью ограничивает свободу творца. Но замысел, который мы можем здесь разглядеть – более глубокий, и дело здесь не в советской обыденности. Сам автор подметил свой порыв как «индивидуалистическую попытку спастись в одиночку». Он подталкивает нас задуматься – о способах вырваться за пределы ограниченности, где мы постоянно пребываем в лабиринте сковывающем нас.
Мы не видим в той коммуналке двери ведущей во что-то светлое, или проделанной в стене потайной норы за плакатом, как в фильме «Побег из Шоушенка». Вместо этого – лишь большая дыра в потолке. От человека не осталось даже никаких останков. Он словно мгновенно испарился, вознесся. Не в какое-то прекрасное место за гранью советского, но в неведанное. Словно освободился от оков привычного человеческого.
Весьма красочно об этом высказывался Ницше: «Проницательность, с которой заключенный использует мельчайшее преимущество готовясь к побегу, или заблудший в лесу, в своих рьяных поисках выхода, случайно открывающий неизведанный путь… могут научить нас, каким образом иногда природа порождает гения… кого она сажает в темницу и до крайних пределов раздражает его жажду освободить себя, проявить оригинальность».
Гений – это пробитие привычного, рутинного мировосприятия, где мы ощущаем «действительность» как нечто само собой разумеющееся. И предлагается нам – ощутить беспокойство и устремленность человека вырваться за пределы своей ограниченности: будь то собственные страхи, социальные институты, их нормы и правила, идеологии, которые и придают смысл жизни человеку – обозначают границы в этом мире.
Никита Горькавых
